Закрытые воды - Страница 47

Я пока помалкивал.

Если нет изящного эффективного решения, лучше не озвучивать половинчатые.

Пошёл дождь, мелкий и тёплый, -- помощник матросов, скоро палуба вновь заблестит, как новенькая. Несмотря на непогоду, атмосфера на корабле чуть ли не праздничная.

-- Помнишь, как мы по Аракаре плыли? Словно во вражеском тылу к своим пробирались, -- напомнил я капитану.

Что-то изменилось.

Казалось, что даже сам пароход уже не чувствует себя чуждым новому миру.

"Темза" шла гордо, уверенно, если ещё не по-хозяйски, то уже с претензиями. И Лета эту заявку приняла. Силы природы больше не были нашими врагами, при первом удобном случае готовыми наброситься на нас со всей мощью и яростью, а... Ещё не друзьями, но уже партнёрами, помогавшими судну продвигаться вперед. Слабый северо-западный ветер и волны подталкивали пароход в корму, и вместе с трудягами-колёсами несли нас на юг, к Манаусу.

Радиосканер по-прежнему молчал.

На этот раз РЛС не подвела.

-- Засветочка! -- констатировал капитан. -- Сёма, ну-ка, глянь в трубу!

Впереди, мимо одного из многочисленных несчитанных островков, так щедро разбросанных по всей Лете, проходило небольшое судёнышко -- джонка, кавасаки, баркас, кто знает, как их тут называют. Паруса не видно.

-- Дуглас впереди! -- крикнул возбуждённый староста, торопливо поднимаясь по трапу.

Он доволен, прорвались, столь необходимый закуп состоится.

-- Глава встречающего выслал! Теофил Нзимба, тяжёлый человек, лучше с ним дел не иметь.

-- Бывали там? -- поинтересовался Самарин. -- Жилых домов сколько?

Арвидсон посмотрел на профессора, тот перевёл.

Мне в бинокль видно шесть, стоят над крутым склоном террасы.

-- Один раз довелось, и больше не планирую. Обстановка такова, что мне было не до разведки. Кажется, двенадцать или четырнадцать. Лодок у Нзимбы много.

На пляже под береговой осыпью сохли восемь небольших лодчонок, ещё три джонки -- так пока решил называть -- стояли на воде, одна идёт навстречу. Ёлки, да она же под мотором! Надо же, уже странно такое видеть.

-- Бу, у них что, есть бензин?

-- Вы правильно заметили, Герман. И лодочных моторов штук пять.

Очень интересно. Ремёслами люди в Дугласе не занимаются, постоянного бизнеса в Манаусе не ведут, по слухам активно ищут золото на Оранжевой, куда остальным вход закрыт, только золота в обороте региона что-то маловато... И бензинчик покупают в оптовых объёмах. На какие шиши?

Приближающаяся к "Темзе" лодка африканцев выглядела неказисто, третий сорт. Не было в ней того лоска отработанного национального ремесленничества и вековой традиции, пусть и первобытной, которые сразу проглядывались, например, в пирогах зоргов. Про лодки скандинавов и говорить не приходится. Правда, привлекали внимание ширина корпуса и плетёная крыша во всю длину джонки -- защита от палящего солнца. Местные начали подворачивать к пароходу, и нам стали видны две короткие стенки по бокам.

Солнца не было, слабый дождик продолжал капать, и воображение легко дорисовало картину происходящего на борту такого плавсредства в сильный ливень...

Вот бурные порывы северного ветра неожиданно пригнали сильный ливень, и река сразу как взбесилась! Мотор джонки взревел, но неудачные обводы и плохой общий баланс судёнышка, не давал ей выйти на глиссирование, лишь глубоко осаживая корму. Тысячи струй воды фонтанами пробивают плетеный бамбук. Невысокие злые волны частыми ударами закидывают через низкий борт неповоротливой посудины пенящиеся потоки, заливающие к чёртовой матери всё, что лежит на дне. Черпаки хватай, не дойдём до берега! Дырявые стенки не спасают от ветра и брызг. Внутри настолько противно, что лучше уж сидеть на банке голым, честно подчиняясь стихии... Халтура.

Не совсем точно сказал староста. Африканцам действительно потяжелей на Кристе будет, нежели индейцам, только не потому, что у большинства нет практики водной жизни. У многих есть. Проблема в том, что у большинства нет привычки к жизни по-настоящему самостоятельной, основательной, без гуманитарок, дотаций и дурной привычки решать все материальные проблемы бесконечными межплеменными войнами.

Джонка тупо шла наперерез. Внутри два человека, один за румпелем, другой на носу, машет. Кожух мотора старого дизайна, отметим. Староста с Владимиром Константиновичем отправились на корму, отныне на судне работает новый регламент любой встречи на реке, я снял со стены винтовку.

-- Салаги сухопутные, -- презрительно буркнул шкипер. -- Сёма, встань за меня...

Надев и поправив коротким выверенным движением шикарную фуражку, он быстро вышел на левое крыло, поднял подзорную трубу, посмотрел ещё раз, и заорал в сторону встречающих:

-- Чё делаете, дурни! Не знаете, что к пароходу нужно с кормы подходить?!

И с возмущением посмотрел на меня, мол, глянь на очевидный мозговой анабиоз!

-- Вам только лопухи жопами полоть, холера! Сворачивай, чернявый, с кормы заходи! С кормы! Семён, самый малый!

Орал он громко, но негры русского, к сожалению, не знали. Да и не расслышать слов в сливающемся стрекоте и шелесте движителей. Капитан плюнул и вернулся. В дверном проёме появилась голова боцмана в красиво повязанной бандане.

-- Что делаем, командиры? Идём дальше, или конец принимать?

-- Илья Алексадрович, давайте, сам с ним поговорю, -- предложил я. -- А вы как бы небожитель.

-- Валяй! -- милостиво разрешил шкипер и тут же спросил. -- Так останавливаемся, Гера? Не по рангу как-то...