Закрытые воды - Страница 64

Когда рядом стоит такое чудо, ты естественным образом обязан отбросить все текущие проблемы, говоря лишь о том, что на улице... плохая погода, а может, вовсе и хорошая, ибо нельзя же сказать про дождь, что это плохо. Она ответит, что тоже любит дождь. А ты отметишь изумрудную зелень проплывающих мимо берегов и ощущение Тайны... Она, оказывается, страсть как любит Тайны, и всегда мечтала вот так прокатиться с интересным человеком, да на добром судне. И покатилось.

Я сразу понял и отметил, что теперь почти всё, что буду говорить в последующее время палубного кайфования, окажется глупым и пошлым, за что позже изругаю себя последними словами. Плевать!

Однако инерция какое-то время ещё тянула меня за язык поговорить о деловом, политическом, как бы актуальном. Но рациональное быстро испарялось под её взглядами, и начался меж нами нормальный твиттинг, под который быстро забываешь о проблемах.

-- Почему ты на меня так внимательно смотришь?

-- Восхищённо! -- поправил я красавицу, не умея снести с лица дурацкую улыбку.

Наверху громыхнуло железо, капитан опять слоном затоптался на крыле. Я повернул голову, посылая в сторону мостика испепеляющий луч гиперболоида.

-- Увидел что-то интересное?

-- Похоже, некоторые нам просто завидуют.

Девушка улыбнулась и, обвивая тонким хмелем, положила руку мне на предплечье. Лёгкие сжало сладким спазмом, пульс подскочил, глаза затуманились.

-- Не будем обращать на них внимание, Герман, -- предложила она. -- Ты так интересно рассказывал о Камчатке! Не дуйтся на него. Лучше расскажи мне о горнолыжных курортах, вы ведь наверняка там бывали. Шамони, Лех... Церматт... Всё собиралась, да как-то не нашлось компании. Отчего-то хочется зимних пихт в снегу и лёгкого утреннего мороза...

-- Симона, я горными лыжами не увлекаюсь, и потому в подобных местах не бываю. Давайте лучше расскажу вам об острове Фиджи.

-- Я готова слушать даже про страшную Сибирь.

Разве такой взгляд может оставить мужчину равнодушным! Мягкий, как летний бриз.

Не-не, никаких морозов!

Дождь закончился, огромная река парила под жарким солнцем, а я видел ночь, стратосферу в россыпях далёких звёзд, огни одинокой фазенды на мысу, кабриолет с так и не выгруженными подарками, приглушённый свет в окнах, ленивый прибой и марьячи-ансамбль толстых мексиканцев в сомбреро, утробными голосами исполняющих Cucurrucucu Paloma...

Однако, я слишком сильно отвлёкся. А как тут не отвлекаться?!

Кстати, о подарках. Я ведь всё-таки вручил Симоне монетку. Чуть похитрей, под другим соусом: не от меня, а как русский сувенир, символ новой России, как земной, так и иноземной. Только не Георгия, а Сеятеля второго выпуска, найдя в том подходящий случаю символизм.

Что попало.

Мало мы взяли товара.

В условный ноль вышли уже в шестой деревне, а вот в Дугласе, где народу предостаточно, торговать было уже практически нечем. Перестраховался я, прибыль на торговле если и будет, то минимальная. Это нормально для первого раза, как и для далеко не самого перспективного маршрута.

Пассажиров, кроме пяти работников миссии, было шестеро -- все по деревням, места только за серебро, тут прибыль железная, хоть и небольшая. Теперь уже ясно: билеты на анонсированный рейс в Панизо продадутся за день, желающих много: у кого родня, у кого знакомые, да и по делам люди поедут. Деревень по пути на юг прорва, по левому берегу встречаются и посёлки. Потираем ладошки! Уж в следующий раз не прогадаю, возьму свое, мы ещё и в Панизо закупимся!

Два раза пришлось корректировать цены на ряд позиций, одни вниз, другие в рост, не все прогнозы сбываются. Отказываться от позиций нижнего уровня спроса не будем, широта ассортимента всегда действует завораживающе, провоцирует на случайную либо попутную покупку. Опыт приходил быстро. В первой же деревне раскинули выкладку на берегу, и больше так не делали -- очень хлопотно, толкотня, не уследишь, поэтому вся последующая торговля пошла уже на борту, к радости Марины и к ужасу стюардов.

Все деревни на "нашем" участке Леты построены почти одинаково. Если деревня достаточно богатая, то вдоль реки проложена как бы улица -- вытоптанная полоса ровной красноватой земли. Дома тянутся вдоль берега. Сообщение и большая часть промыслов зависят от реки, у каждой семьи есть своё долбленое каноэ или джонка. Моторных лодок люди не имеют, даже парусные не везде. Деревни здесь в основном азиатские либо смешанные, довольно чистые, мусора не видно, может, потому, что его просто нет. В двух поселениях нам встретились электрические генераторы, которые старосты включают по большим праздникам. Банановые и кукурузные плантации обязательны, они окружают каждую деревню, порой кажется, что для местных это главный продукт питания. Уже ненавижу. Чаще всего банановая плантация -- это примитивная вырубка, где слегка убрали или сожгли самые большие стволы, а все остальное бросили, как есть, сжигая остатки постепенно. Поэтому с дровами проблем нет никаких, набирай, за услугу малую, что хочешь и какие хочешь, экипажу горбатиться с пилами не придётся. Впрочем, вверх пароход идёт на угле, у капитана полный бункер ещё земного, потом будем по мере надобности приобретать местный.

Причалов в деревнях не имеется. Пароход тыкался носом в берег там, куда показывали местные, в землю вбивались два лома, к ним -- швартовы. И уже через пару минут к "Темзе" сбегались все местные жители. Первыми, конечно, летели дети. Они кричали на своих языках какие-то приветствия, махали руками и улыбались. Матросы одаривали их конфетами или кусковым сахаром, и это не вызывало среди них ссор и драк. Когда мы гуляли по деревне, толпа детишек следовала прицепом, но никто не приставал, не выклянчивал -- ни в одном селении у нас ни разу не попросили подачек. Впечатление о местных сложилось однозначное -- чаще всего небогатые, порой бедные, но люди с самоуважением, спокойные и приветливые. Какой-то хитрожопости не заметил, так, наив.